Я боролась с раком и неделями лежала в больнице, когда однажды моя маленькая дочь неожиданно сказала: «Мам, врачи дают тебе неправильные лекарства» 😨😱
Я лежала в больнице уже несколько недель, каждый день ощущая, как силы уходят всё быстрее, а врачи, вежливые и уверенные, только повторяли одно и то же: нужно терпеть, лечение тяжёлое, но всё под контролем.
Я верила им. Мне хотелось верить, что боль и слабость — это цена за шанс жить.
Единственной радостью были визиты моей маленькой дочери. Она приносила рисунки, рассказывала о школе, о подружках, о котёнке, которого мы так и не успели взять. Я держала её за руку, вдыхала запах её волос и каждый раз думала: только бы увидеть, как она вырастет.
Но однажды она сказала то, от чего у меня похолодело внутри.
— Мам, тот врач даёт тебе неправильные лекарства. Из-за этого тебе плохо.
Я попыталась улыбнуться, погладить её по щеке.
— Нет, милая, эти лекарства мне помогают. Благодаря им я ещё жива.
Но она покачала головой.
— Я слышала, как один врач говорил другому, что тебе дают не то, что нужно. Он сказал: «Посмотрим, как быстро процесс пойдёт».
После этих слов я больше не смогла спокойно спать. В голове крутилось одно — что, если это правда?
Я решила выяснить правду и узнала то, от чего была просто в ужасе 😱😱 Продолжение в первом комментарии 👇👇
На следующий день я притворилась спящей, когда в палату вошла медсестра с очередной капельницей. Она достала из сумки флакон без этикетки, подключила его к системе и быстро записала что-то в журнал.
Я заметила, что на упаковке был другой код, не совпадающий с тем, что раньше. Когда она вышла, я аккуратно сорвала наклейку и спрятала её под подушку.
Позже я попросила знакомую фармацевтку, которая приходила в больницу к своей матери, посмотреть, что это за препарат.
Через день она принесла мне ответ — это был экспериментальный препарат, который нигде ещё не одобрен. Его тестировали только на животных.
Я не поверила. Но фармацевтка показала данные на телефоне: тот же код, та же серия, тот же производитель.
Я решила молчать, пока не узнаю всё. На ночь я оставила телефон включённым и записала разговор двух врачей в коридоре. Один сказал другому:
— На семнадцатой палате динамика пошла. Снижаем дозу, посмотрим, как организм адаптируется. Главное — не спугнуть, она и так на грани.
Семнадцатая палата — это была я.
Я передала запись мужу, а на следующий день он приехал с адвокатом и потребовал объяснений. Когда подняли документы, оказалось, что в моей карте значился совсем другой препарат — безопасный, стандартный курс.
А в реальности мне вводили экспериментальное средство без моего согласия. Руководство больницы пыталось всё скрыть, но дело дошло до проверки, и вскоре всю группу врачей отстранили от работы.
Когда мне перестали давать тот препарат, боль постепенно начала отступать. Я впервые за долгое время смогла встать без помощи.
